Если какой-нибудь терапевт скажет вам, что он относится одинаково хорошо ко всем своим клиентам, не верьте ему. Невероятно, но факт: терапевты - тоже люди, а значит, у них есть свое, человеческое, отношение к каждому пациенту. А еще у них бывают любимчики.
Двадцатидевятилетняя Оля как раз была одним из моих любимых клиентов, и именно поэтому я обрадовалась, когда однажды случайно встретила ее на улице. Мы не виделись года полтора и, признаться честно, я не помнила, с каким именно запросом она ко мне обращалась. Однако некое приятное ощущение от продуктивной работы у меня сохранилось. Мы обменялись дежурными «как дела», и я обратила внимание, как сильно она похудела. Но, как это обычно бывает в людском потоке и городской суете, никто ни о чем важном не спросил. А спустя месяц Оля снова пришла на консультацию. Девушка выглядела, словно узница из лагеря, и я немедленно поинтересовалась, что случилось. «Я - булимичка», - призналась Оля. Дальше она стала рассказывать, как пять месяцев назад, сильно расстроившись, заехала в супермаркет и купила печенья и конфет. Много. Половину тележки. Дома съела почти все сладости.
Пока Оля говорила, я вспомнила, что ее отношения с едой никогда не были ровными. Она регулярно сидела на диетах, а еще разработала комплекс упражнений, который был, на мой взгляд, немного жестким. «Я никогда не ела такого количества вредной пищи, как в тот раз, - продолжала Оля, - и смогла остановиться, когда все эти печенюшки встали буквально поперек горла. Я себя забила ими до отказа и поняла, что не могу оставить эту гадость в себе. Пошла в туалет и засунула два пальца в рот. С тех пор так делаю регулярно». Было очевидно, что это признание, которое она делала впервые, далось ей нелегко. «Молодец, что пришла», - сказала я, а затем поинтересовалась, что еще происходит в ее жизни. Человеку непосвященному может показаться, что я решила сменить тему, но это не так. Расстройства пищевого поведения, в частности, булимия и анорексия, бывают вызваны мощнейшим внутренним конфликтом. Клиент зачастую предпочитает говорить о проблеме своих взаимоотношений с едой, но смысла в беседе о конфетах нет никакого. Важно понять, какие события и чувства стали причиной сбоя системы.
«У меня такое ощущение, что я живу не своей жизнью. Не знаю, чего хочу. Работа надоела, надо ее менять, но я понятия не имею, чем заниматься. Шесть месяцев назад ушла от бойфренда, а сейчас, кажется, опять начинаю влезать в какие-то сомнительные отношения», - с каждым словом Оля сникала все больше. «А что за отношения?» - попросила уточнить я. «Он весь из себя успешный - финансист, тусовщик. Говорит, со мной ему прикольно на данный момент, а что будет завтра - не знает». Чтобы дополнить портрет, Оля привела в пример пару историй, в которых ее новый друг довольно хамски с ней обращался. А она не могла найти слов, чтобы ему ответить, и сил, чтобы противостоять. «Ну да, я боюсь, что он перестанет со мной общаться, и тогда у меня вообще ничего не останется в жизни», - честно призналась девушка.
На следующую консультацию Оля пришла очень возбужденная. Едва присев, она поспешила поделиться открытием: «Я поняла, почему мне так нравится ощущение, которое возникает после того, как засуну два пальца в рот. Я становлюсь легкой. А мне же так важно быть ничем не обремененной, в частности в общении». Мы стали вспоминать истории, в которых она наступала на горло собственной песне, чтобы угодить коллегам и друзьям. Их набралось предостаточно. «А когда ты впервые так поступила?» - спросила я. «Это было давно, в детстве. Мой старший брат вел себя ужасно, мы часто ругались, а мама всегда говорила мне: «Ты же умнее - не отвечай». И я уступала, за что мама меня хвалила». Дальше выяснилось, что в семье Оли роли были четко распределены: брат - сорване^ «талантливый, но ленивый», а она - «мамина радость», послушная девочка, с которой никогда нет проблем. Как это ни странно, именно у таких «беспроблемных» девочек в более зрелом возрасте случаются серьезные расстройства пищевого поведения. В детстве никто не учит их ориентироваться на свои желания, выражать чувства. Наоборот - учат быть удобными и соответствовать некому набору требований. Человек, выросший в таких условиях, не получает
возможности повзрослеть. Он и в двадцать, и в тридцать лет пытается вписать себя в рамки. Оля, следуя маминым установкам, без конца шла наперекор своим чувствам, жестко ограничивала себя в еде, принуждала к изнуряющим упражнениям, а затем устраивала бессмысленный и беспощадный бунт - объедалась сладостями и шла в туалет. В течение последующих двух месяцев мы много говорили о ее отношениях с братом, мамой, предыдущим бойфрендом и нынешним. Оля осознала, что неудержимое желание съесть конфет возникает у нее, когда она проглатывает и замалчивает очередную обиду. Она будто заедала ее, а потом исторгала из себя. Ей предстояло научиться иначе выражать негативные чувства.
Конечно, случай Оли необычен. Многие могут воскликнуть: «Как она могла до такого дойти!» Но нужно быть осторожными в оценках. Никто и никогда не превращается в ходячий скелет в мгновение ока - все начинается с невинных диет, а потом идея похудения становится навязчивой, список разрешенных продуктов - все короче и короче, а в домашней аптечке появляются «очищающие» слабительные средства и диуретики. На первый взгляд, все это выглядит невинно. Можно подумать, девушка просто следит за собой. Однако на самом деле подобная озабоченность вопросами собственной внешности всегда (психологи редко употребляют слово «всегда», но тут оно очень к месту) является симптомом внутреннего конфликта. И, как следствие, пищевого расстройства. Так что, может, вместо того чтобы записаться на прием к очередному диетологу, стоит заглянуть в кабинет к психотерапевту.
Когда требуется детская коляска в Нижнем Новгороде на помощь прийдет интернет магазин детских товаров.
