Как-то утром Александра Волгина (31) почувствовала недомогание, сдала анализы и через несколько дней узнала новость, которая перевернула жизнь, - у нее нашли острую ВИЧ-инфекцию. Иначе - СПИД.
Это случилось восемь лет назад. Я была ярким представителем поколения вседозволенности, верившим в лозунг «Живи быстро, умри молодым». В нашей компании принимать наркотики было почти обычным делом. И я заразилась СПИДом через иглу шприца. Рассказала о болезни маме. Папа все услышал случайно. Не было ни истерик, ни криков, ни... слов поддержки. Но родители сразу же стали искать информацию о СПИДе в интернете, узнавали у врачей о лечении. Только спустя недели две папа и мама сказали, что все будет хорошо, рано или поздно найдется лечение и они всегда будут со мной рядом, что бы ни случилось.
В начале двухтысячных государство не поддерживало ВИЧ-инфицированных, больной человек оставался со своей проблемой один на один. Мне только сказали: у вас СПИД, вы проживете максимум пять лет. У многих людей в такой ситуации включаются психологические защиты - отрицание и вытеснение. Они знают, что у них ВИЧ, но ничего с этим не делают, не обращаются за помощью, не обсуждают проблему. И получается, страшное знание о болезни съедает их изнутри. Я решила не прятать голову в песок, не стыдиться того, что со мной произошло, а говорить об этом и получать поддержку близких людей.
В то время не существовало лечения ВИЧ. Все, кому давали в поликлинике справку с таким диагнозом, считались обреченными. Рассказала о том, что заразилась, другу, и он посоветовал обратиться в общество ВИЧ-инфицированных. Я откладывала визит в этот центр, сколько могла, но, когда стало совсем
страшно, пошла. Я увидела, что таких, как я, очень много. Мы устраивали различные тренинги, проводили беседы - это помогало нам не чувствовать себя прокаженными, не такими, как все. Примерно через год после того, как я заболела, наш боевой кружок узнал: лечение от СПИДа есть. И умирать в ближайшее время совсем не обязательно. Информацию мы нашли в интернете. Врачи об этом не распространялись, так как в России аналогичного лекарства не было. Государство его не закупало. Конечно, эти таблетки не помогут выздороветь, но они поддерживают активную жизнь больного в течение нескольких десятков лет. И ВИЧ-инфицированный может прожить до 70 лет. Мы решили бороться с государством за эти таблетки, создали движение «FrontAIDS» - игру на выживание. Мне было 25 лет. Мы проводили акции протеста, писали письма в различные инстанции, приковывали себя цепями к административным зданиям. Через полтора года правительство наконец-то обратило на нас внимание - был подписан указ о выделении средств на приобретение медикаментов для ВИЧ-больных.
Конечно, получение статуса ВИЧ-инфицированного сильно влияет на мировоззрение: меняются установки, переоцениваются ценности. Жизнь по понятиям, а потом по законам общества потребления потеряла смысл. Сказать, что страшная новость о моей болезни сразу же отбила у меня тягу к наркотикам, не могу. Да, я пыталась больше не употреблять их, старалась воспитать в себе силу воли, но часто срывалась. Реабилитация у нас стоит дорого, лечение от наркотической зависимости очень слабое. В то время мы расстались с мужем. Я сокращала дозы и частоту приема сама. Буквально на морально-волевых мне удалось справиться с этой бедой. Не хотелось оставшиеся пять лет, как тогда думала, жить от ломки до ломки. Позже я снялась в социальном ролике «Никогда бы не подумала...», посвященном толерантности по отношению к ВИЧ-инфицированным, и стала директором благотворительного фонда помощи ВИЧ-больным «Свеча». В 2005 году мне дали приз МТУ за вклад в борьбу со СПИДом. И на церемонии MTV, и при съемке в ролике нужно было на всю страну заявить, что у меня ВИЧ. Это было непросто. Но не потому, что об этом узнают чужие люди, я больше переживала за свою семью - ведь после этого она станет предметом особого внимания родственников, коллег по работе, знакомых и соседей. Я спросила у мамы, как мне поступить, не будет ли она стыдиться такой дочери. Ее ответ меня поразил: «Я тебя не стыжусь, а горжусь тобой».
Из-за моего ВИЧ-положительного статуса по закону нашей страны я не могу усыновлять детей. В остальном - жизнь обычного человека. Единственное - чтобы нормально себя чувствовать, я должна утром и вечером, как диабетик, регулярно принимать таблетки. Без них все больные ВИЧ обречены на смерть. Сейчас положение с лекарствами довольно напряженное, правительство сократило их закупку. Жизни тысяч людей под вопросом. Хотя многие из нас уже давно отказались от наркотиков, соблюдают законы, имеют хорошую работу, семьи.
У меня скоро родится малыш. Абсолютно здоровый, если буду принимать лекарства (они убивают вирус в крови, несмотря на то, что он остается во внутренних органах). Еще один плюс лечения: благодаря ему не передам вирус другому человеку. Я знаю очень много пар, в которых один партнер ВИЧ-положителен, а другой - отрицателен, при этом они живут счастливо. Раньше казалось: у меня могут быть отношения только с ВИЧ-положительным. Сейчас главное, чтобы избранник был хорошим человеком. Вот так просто, как у всех людей. И мое заболевание в сочетании с лечением ни в коем случае не помешает создать счастливую семью. Я в этом абсолютно уверена.
Записала Вера Иванова
