Статистика погибших в автокатастрофах ведется постоянно. Но о тех, кто выжил и пытается вернуться к нормальной жизни после тяжелых травм, известно только их близким. Юлия Петрова (32) рассказала нам, как снова начать жить после комы и потери близкого человека.

Вечером 26 декабря 2006 года Юля и ее старшая сестра Лена с мужем возвращались в Москву после выходных - решили ехать именно вечером, потому что утром все трое должны были выйти на работу. Поток машин на Дмитровском шоссе шел плотно - на новогодние каникулы все спешили перебраться в область. В город, напротив, путь был почти свободен, что не могло не радовать. Но главным поводом для радости было то, что в этот день Юля, имевшая неплохой стаж вождения, наконец оформила документы на свою первую машину...

Мы сидим в кафе, Юля спокойна - она рассказывает эту историю, должно быть, в тысячный раз. Ее фразы точны, как милицейский отчет. Четкие, будто рубленые: номер машины, факты, свидетельства очевидцев. Свет фар, страшный удар, пустота.

Обгоняя по встречной фуру, медленно взбиравшуюся на гору, водитель не рассчитал расстояние и въехал в машину Юли. Сестра, сидевшая с ней рядом, погибла сразу. Муж сестры, на заднем сиденье, почти не пострадал. Сама Юля от удара головой на двадцать дней впала в кому. Водитель, ставший виновником аварии, оказался работником милиции, поэтому на следующее утро все следы происшествия на дороге были уничтожены. Последний из серии судов постановил, что виновата погода, то есть - никто.

Это сухие факты. Дальше началась жизнь после аварии. Юлю доставили в клинику нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко. Тяжелая черепно-мозговая травма пациентки не давала врачам поводов для оптимизма, кома непредсказуема. Мама Юли, Татьяна Ивановна, похоронив старшую дочь, вернулась в больницу - дежурить у постели младшей. Там ее встретила известная доктор Лиза - Елизавета Петровна Глинка, российский филантроп, врач-реаниматолог, основавшая в России фонд «Справедливая помощь», который оказывает поддержку онкоболь-ным и людям из малоимущих слоев населения. «Почему вы в трауре? - возмутилась доктор Лиза, увидев Юлину маму. - Ваша дочь еще жива - это кома, а не смерть!» Тогда Татьяна Ивановна рассказала, что она только что похоронила свою старшую дочь, погибшую в той же аварии. Доктор Лиза - человек, который помог многим российским семьям, женщина с характером маленького, но очень эффективного бронетранспортера. Она взяла на себя заботу о Юле и ее маме, рассказала об их беде людям, благодаря чему были собраны средства на содержание Юлии Петровой в больнице.

Юля заказывает чай, улыбается, слегка щурится от солнца, поправляет очки и рассказывает: «Появилось невероятное количество людей, которые откликнулись на призыв о помощи, подняли все свои связи, были рядом, смогли поддержать. Я до сих пор считаю это чудом».

Свои тогдашние ощущения она почти не помнит. После двадцатидневной комы девушка пришла в себя, но не могла ходить, не узнавала маму - первое время амнезия была стопроцентной, а врачи не давали никаких гарантий, нужно было только ждать. Юля не понимала, где находится, не осознавала себя больной, потому что не помнила, что с ней случилось. Более того, не осознавала себя живой. По ее словам, вокруг ходили картонные люди, было непонятно, чему они радуются, куда идут, зачем за окном ездят машины, к чему вся эта суета, как и зачем окружающие находят в себе силы жить в таком странном мире.

Когда сознание постепенно начало возвращаться, Юлю стал мучить вопрос - почему она осталась в живых? Не жить было проще, спокойней. В состоянии «не жить» не было бы той боли, которую она испытывала сейчас. «Я совсем не боялась смерти. Просто не понимала, зачем ее бояться. Смерть несла освобождение и ясность, а жизнь ассоциировалась с трубкой в носу, которая мешала. И еще постоянное желание спать, чтобы никто не трогал, и ощущение бессмысленности всего происходящего. Возвращаться не хотелось».

Однако Юлина мама активно взялась за восстановление дочери. Девушка приходила в себя крайне медленно, отказывалась ходить, просила, чтобы возили на коляске, плохо и непонятно говорила - по большому счету, училась всему с нуля. Первой, самой памятной и яркой победой стала прогулка, когда вместе с мамой, мелкими шажочками, Юля прошла вдоль всего их дома.

Тогда же стало понятно и то, что девушка внутренне бесконечно одинока. Все те, с кем она общалась до аварии, ушли вперед - получали образование, строили карьеру, путешествовали, влюблялись, рожали детей. «Я чувствовала, что навсегда попала в аутсайдеры, что я инвалид, к которому можно испытывать в лучшем случае жалость», - вспоминает Юля. Доктора, лечившие ее, отмечали, что улучшения происходили, но чрезвычайно медленно, а неверие самой Юли в успешное излечение тормозило процесс. Хотя впоследствии врачи признали: восстановление в данном случае было весьма успешным, потому что после таких травм большинство пациентов так и не возвращаются к нормальной жизни.

Когда опасность миновала, проблема одиночества стала еще более очевидна. Этот вакуум нельзя было заполнить одной своей еще нетвердой памятью и волей. Если бы не мама, возвращения могло и не случиться. К тому же в какой-то момент Юля узнала: в аварии, которой она не помнила, погибла ее старшая сестра. Не стало сестры — не стало смысла. Мысль о том, что в тот день она сама была за рулем, мучила ее, и девушка начала думать о смерти.

«Страха не было, - говорит она сухо, скупясь на жесты, - не было совершенно. Смерть я воспринимала как благо, как избавление. Я понимала, что в жизни я никчемная, ненужная, несчастная, обреченная на страдания и зависимость. Меня никуда не пускали одну, я могла забыть, кто я, где живу и отчего попала в эту точку планеты. Чувства инакости и одиночества стали преобладающими».

Не было никаких гарантий, что Юля сможет окончательно восстановиться. Окружающий мир сузился. Во взглядах людей, с которыми девушка встречалась, читалось только одно: «Мы ее потеряли». Новое качество жизни было несовместимо с ее представлениями о счастье. В этом мире больше нет ее той, прежней, а значит, утрачен смысл жизни.

«Я стала класть под подушку нож - как гарантию, что можно в любой момент уйти. Боли я не боялась совсем, смерть казалась мне желанным подарком, а срывы, которые со мной случались, отбрасывали назад, будто насмехаясь над моими маленькими достижениями. Физическую боль воспринимала тогда как благо, - вспоминает Юля. - Я намеренно делала себе больно, чтобы заглушить страшную душевную боль».

Как-то раз, в момент очередного срыва, когда все вокруг воспринималось только в черном свете и девушка, по ее словам, «занималась только тем, что примеривала окно, из которого можно было бы выброситься», произошло знакомство с отцом Павлом, старым знакомым мамы. И вышло так, что ежевечерние беседы с ним заставили Юлю на многое пересмотреть взгляды. Священник читал ей своего любимого Губермана, рассказывал об Австралии, просто разговаривал. И эти, казалось бы, простые проявления дружбы стали одним из первых и очень важных шагов в направлении жизни.

Переломного момента Юля не помнит, говорит, помогло все в совокупности. С ней стали общаться одногруппники по МВА, хоть она и закончила его за три года до аварии, появились новые друзья, знакомые. По рекомендации Олега Семеновича Зайцева, ее психиатра из клиники Бурденко, завела ЖЖ, где тщательно анализировала себя и свою жизнь и благодаря которому расширила круг общения.

«После травмы были большие проблемы с вегетатикой - я постоянно мерзла. Решала эту проблему тем, что каждое утро выливала на себя ведро ледяной воды. Так я закаляла не только тело, но и, главным образом, волю». Потом Юля занялась спортом - начала бегать по утрам.

«Наверное, на меня тогда было смешно смотреть. Я приволакивала ногу, двигалась, как одуревший краб, но со временем все стало даваться легче, я начала побеждать», - улыбается она. Любой, даже самый крошечный успех дочери мама записывала в разряд выдающихся
достижений, приговаривая: «Мы уже столько всего с тобой сделали, у нас все получится, вот увидишь!»

Через фонд доктора Лизы Юля тоже нашла много новых друзей. Это подтолкнуло ее к мысли, что нужно просто жить. Девушка поняла - она имеет право на такую же качественную жизнь, как и все люди. «Мой невролог Екатерина Юрьевна Бурденко-Соколова говорила: «Клиника - твой второй роддом, тебе здесь всегда рады». Это было тоже очень большой подмогой для меня», - говорит Юля.

Важным в процессе возрождения стало еще одно событие -девушка начала помогать своей знакомой, инвалиду по рождению, больной ДЦП, Маргарите Богорад. Сама Юля говорит об этом так: «Ощущение, что я могу помочь человеку, которому еще хуже, чем мне, наполняло радостью, придавало существованию недостающий смысл, внушало чувство собственной необходимости. Это помогло мне ощутить себя счастливой на равных с остальными, благополучными людьми».

В какой-то момент новые интересы позволили Юле чувствовать азарт, ставить перед собой трудные цели и добиваться успеха, верить в свои силы, проверять себя «на слабо» и побеждать.

«Я стала ценить простые удовольствия и радости: занятия йогой, хороший чай, походы в театр, музыка, чтение, встречи с новыми и старыми друзьями. Стала смотреть и видеть, - говорит девушка. - И смотреть не только в себя, а вокруг. Стала более терпимой и сострадательной, готовой к любви».

За спиной у Юли пять лет тяжелой борьбы с собой, и теперь она точно знает: любая проблема решаема, абсолютно все - в ее руках. А рассказать все это с такой искренностью она решила потому, что ее опыт может помочь тем, кто сейчас находится в похожей ситуации. И не только. Опыт преодоления себя может быть полезен каждому.

«Ты могла бы подумать, что со мной что-то не так?» - спрашивает она, поднимая на меня внимательные глаза. «Нет, - искренне отвечаю я. - С тобой все так». И Юля широко улыбается. Хрупкая, будто хрустальная, и в то же время сильная женщина, каждый день одерживающая победу над собой.

У начинающих дачников часто возникает вопрос - как сажать газонную траву? Ответ на него можно легко получить прочитав соответствующую статью.